знаю. Однако мне надоело убегать… хватит уже… От жизни не сбежишь.
Мысленно приказав себе заткнуться и думать о более насущном, я крадучись подобрался к двери кабинета господина Уджа, осторожно и слегка прислонился к стене и принялся вслушиваться. Заклинание невидимости должно было уберечь, спрятав даже мою тень — таким образом, даже через стену из рисовой бумаги меня было не заметить. Однако ничего толком услышать я не успел: в тот момент Саки резко распахнула дверь и вышла из кабинета Уджа. Выглядела она весьма расстроенной и злой. Притаившись у стены, я старался не дышать, пока женщина не пройдет мимо и не начнет спускаться на второй этаж. Похоже, она меня не заметила. Однако только успел облегченно выдохнуть, как тут же в кабинете началась возня, и вскоре из него следом вышел Уджа. По лицу господина сложно было сказать, какие чувства он испытывал в тот момент, однако напряженным точно выглядел. Как жаль, что вся эта морока с заклинанием невидимости отняла время, и я не застал их разговор (похоже, недлинный, ибо не так уж долго поднимался на третий этаж). Уджа остановился неподалеку от дверь, ведущей в кабинет, и все внутри меня обмерло, когда рыжеволосый неожиданно обернулся и принялся задумчиво бродить взглядом по пространству рядом с входом в комнату… как будто знал, что рядом кто-то был. Я, ощущая выступивший на теле холодный пот, замер, не дыша и моля богов, чтобы господин меня не заметил, ибо в противном случае одному только хозяину заведения известно, что он со мной сделает: даже если не рассказывать ему о нужде заполучить заклинание призыва, любой посчитает странным бродящего по борделю человека-невидимку. Солнце еще не начинало садиться, и через окна лился дневной свет, хорошо освещая коридор. Глаза господина продолжали гулять вдоль стены, а я готов был поклясться, что еще немножко, и меня бы затрясло от страха. Однако, слава Даиде, Уджа отвел взгляд, пробормотал что-то под нос и ушел. Я так и не понял, что привлекло его внимание… может, у господина очень тонкий слух?.. В любом случае, в этот момент он был страшен — как талантливый охотник и следопыт… как демон.
Пройдя в кабинет, я надеялся, что никого там не застану, однако все не могло оказаться так просто — на чистом рабочем столе господина сидел трехцветный пушистый кот черепахового окраса и смотрел на меня своими изумленными янтарными глазищами. Похоже, животина оказалась удивлена не меньше меня. Вот только… неужто она могла видеть сквозь заклинание? По-идее, оно должно действовать и в случае животных. Однако ж нет — кот упорно смотрел на меня, словно прекрасно зная, что я здесь. Затем мяукнул, ловко спрыгнул со стола, подошел ко мне и, не смотря на мои протесты и желание спугнуть его, потерся о ноги и испортил таким образом чары. Они спали, и я был очень недоволен этой выходкой наглого и бесстрашного негодника.
— Откуда ты здесь вообще взялся? — недовольно прошептал, склонившись и коснувшись шерстки ластившегося ко мне животного. Что-то я не помнил, чтобы в борделе обитал какой-либо кот. Однако он выглядел здоровым, упитанным и даже с ошейником, на мелком медальоне которого был написан всего-навсего один простенький символ, который читался как «У». Уж не об этом ли У говорила Саки?.. В любом случае, мне нужно было торопиться — господин мог вернуться в любую минуту.
— И если меня обнаружат, то это из-за тебя, негодник, — тихо проворчал, неряшливо взъерошив шерстку кота на голове, но тот, не обращая на это внимания, продолжал ластиться и мурлыкать. Я как-то раз слышал, что они обычно трутся, чтобы таким образом пометить территорию, и если этот кошак — питомец господина Уджа, то я не удивлен: рыжеволосый хозяин сам, словно кот, стремится пометить все и всех. Вот только У куда миролюбивее и дружелюбнее… наверное.
Подойдя к письменному столу Уджа, я принялся открывать один ящик за другим и аккуратно проверять содержимое. Кроме дорогого портсигара, заряженного револьвера и патронов к нему ничего интересного там не нашел. Несколько беспечно оставлять оружие в незапертом ящике, однако кто я, чтобы судить господина… Остался один запертый. С вделанным хорошим и дорогим замком. Такое я тоже предусмотрел, спрятав во внутреннем кармане несколько чистых листов, баночку с чернилами с хорошо вкрученной крышкой (не хватало еще, чтобы она открылась и запачкала халат) и кисть. Достав все это добро и аккуратно положив на стол, я, не обращая внимания на путавшегося под ногами У, написал заклинание, которое позволяет открыть любой замок, невзирая на его сложность (если на нем, конечно, не лежит никакой магической печати), а рядом нарисовал нужный мне ящик. После этого приложил рисунок к нему, и механизм замка издал щелчок. Сработало! Облегченно вздохнув, я, однако, не спешил убирать рисовальные принадлежности — нужно будет потом еще запереть ящик. Однако на всякий случай закрыл чернила, чтобы У, сновавший то тут, то там, не опрокинул баночку и не разлил ее содержимое. То, что было в открывшемся ящике, представляло уже куда больший интерес: какие-то важные бумаги на товары, собственность, а некоторые вовсе написаны на иностранном языке и заверены непонятными мне печатями, нашлись даже зарубежные бумажные деньги. Покопавшись во всем этом, я нашел любопытный дагерротип (большая редкость на Востоке): в середине него на стуле сидела какая-то темноволосая женщина с родинкой на скуле, которая была одета в одно из этих сложных, несуразных и слишком закрытых платьев Запада, а на голове у нее была не менее пышная шляпка, рядом с ней стояли девочка, очень похожая на нее и не менее разодетая — так, что, наверное, королевская семья бы позавидовала, — и немного плотный мужчина с усами и слегка растрепанными волосами, совсем не вязавшимися с общим напыщенным образом их семейки. Одет он был в один из тех костюмов, в которые так любят наряжаться западные господа: штаны, сюртуки, белые рубашки с запонками, бабочки… Мода этих людей такая сложная и перенасыщенная, что аж с души воротит, когда вижу такие костюмы. По правую и левую стороны от них стояли Уджа и Линж — явно помоложе, чем сейчас, и одетые в праздничные халаты со сложным поясом, завязываемым сзади, а не спереди, как в тех, что носят для менее торжественных случаев. Даже мечи в ножнах были при них, как полагается воинам. Линж выглядел более расслабленным, а Уджа наоборот словно чувствовал себя неуютно. И неудивительно, я слышал, что эти странные установки, которые создают дагерротип, крадут кусочек твоей души,
